Tiomenela
Мастер
(1035)
15 лет назад
Наплывала ночь, догорал камин,
Руки на груди он стоял один.
Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говорил про свою печаль.
“Я пробрался вглубь неизвестных стран,
80 дней шел мой караван.
Цепи грозных гор, лес, а иногда –
Странные вдали чьи-то города.
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы,
Но трусливых душ не было средь нас,
Мы стреляли в львов, целясь между глаз.
Древний я отрыл храм из-под песка,
Именем моим названа река,
И в краю озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.
А сейчас я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна.
Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь в четырех стенах.
Даже блеск ружья, даже плеск волны
Этот страх прогнать ныне не вольны... ”
И храня в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.
Николай Гумилев.
Оксана Сторчевая
Мыслитель
(7466)
15 лет назад
У КАМИНА
Наплывала тень.. . Догорал камин,
Руки на груди, он стоял один,
Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:
"Я пробрался в глубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван;
Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,
И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
Древний я отрыл храм из-под песка,
Именем моим названа река.
И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.
Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна;
Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь, в четырех стенах;
Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны... "
И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.
Николай Гумилев